Сорку повезло.Очень повезло, просто офигенно,он вообще редкий счастливчик и должен благодарить пресвятых шеддимов и свою сказочную удачу до конца жизни.
Об этом ему много раз повторили стражники,вперемежку с пинками и шутками армейского разлива, пока волокли изуродованного узника по каменному шершавому полу, скользкому и вонючему от крови и грязи.
Потом его, как куль,зашвырнули в камеру и тяжёлая дверь захлопнулась.

Сейчас Сорквилд сидел,скрючившись у стены, и как раз смотрел единственным зрячим глазом на эту " удачу".
На месте второго красовалось нечто, смахивающее на грубо слепленную сырую  котлету, а из угла глазницы торчал обломанный стержень стрелы.
Удачей было окно.
Окно в камере смертника, которого даже не кормили, потому что нах@я на потенциального покойника ценный провиант переводить.Воду правда давали.Что бы у кибелиска не расслаблялся.
Пару раз в сутки приоткрывалась щель внизу двери и в камеру подсовывалась глиняная плошка с какой то затхлой, смахивающей на канализационный слив, жидкостью.
Сорк, и так не обладавший жировыми прослойками на боках,на такой диете совсем стал похож на костлявое пугало с огорода.А к плошке кидался, как буд то там была налита сказочная эфирная амброзия.И старался пить как можно медленней,а потом облизывал посудину пересохшим языком.

Окно было размером в две ладони взрослого человека.
Выходило  на тускло освещённый боковой коридор,на самом нижнем этаже подземной тюрьмы Пандемониума.
Если сильно прищурится,то можно было  различить  кладку стены напротив, и Сорк пересчитал уже сверху вниз и справа налево и слева направо все 9 замшелых кирпича, которые мог увидеть.
В тюрьме он находился не больше недели,из них первые два дня- в общей камере.
Приговор по его делу вынесли удивительно быстро,даже не таскали на разбирательство. А на насмешилвые вопросы Сорка тюремные аканы отвечали только бурными перечислениями какими заразными заболеваниями, передающимися исключительно половым путём, болела самка куреса,которая его родила, причём и неудачно.Сорк в ответ рассказывал чем занимаются их блудливые жёны , пока бравые мужья несут охрану тюремных выродков  и сколько кинар тюремное начальство загребает в свои закрома с их кровного жалованья.

За все свои зубоскальства он с лихвой поплатился когда с соседом по камере попытался удрать.
Приговор был вынесен, и Сорк решил, что теперь  терять уже точно нечего- надо рискнуть.
Он не знал, что тюрьма находится глубоко под ареной и что их попытка вдвоём подняться по такому количеству лестниц, мимо постоянно меняющихся стражей- безнадёжна.
Скрутили их на два этажа выше.
Попытка побега и свёрнутая кабанья шея одного из аканов ничем не могли разнообразить приговор Сорка, зато дали тюремному начальству законный повод закрыть глаза на месть остальных охранников.
Узника доволокли до тюремного двора,с кибелиском поблизости и заставили играть в убегайку.
Остроумный замысел был в том,что охрана стреляла по точкам,сухожилиям и суставам, а Сорк старался увернуться или  побыстрее сдохнуть, что бы на пару минут оказаться у кибелиска и перевести дыхание.
Скоро они его просто загнали,и стали стрелять избирательно медленно.Сорквилд, совершенно потерявший голову от бесконечной боли,и не в состоянии шевелится,наконец то провалился в чёрное бессознание.

Сейчас все ощущения притупились.Даже острые  голодные рези первых трёх суток,когда он жевал окровавленные лохмотья своей куртки.Даже пульсирующая боль в пробитом глазу стала монотонной,и тягостной, как тихое постукивание метронома.
Не утихала только лихорадочная жажда,и мысли о Дымке, запертой в маленькой хибаре на окраине Исхальгена.
О себе Сорк не беспокоился. Привычный фатализм и циничный юмор не давали ему отчаиваться в этой безвариантной ситуации.
Вот только мысли о Дымке, у которой, по его прикидкам, оставалось воды дня на два,не отпускали, как занозы.
===============================================
- Эй, Нарен, ты чтоли не рад меня видеть? - Хло улыбалась широчайшей улыбкой от уха до уха, - Если бы ты делал физиономию попроще, мы бы с тобой, глядишь, уже подружились бы.
- Ага. Или бы станцевали вместе канкан на площади перед центральным залом. Держи карман шире, чародейка. Я своё дело знаю, ты знаешь своё. Вот списки, - Нарен скривился и протянул бумаги адъютанту.
- Старина Нарен шутит. Сегодня точно случится снегопад из дерьма и дебров посреди Белуслана. Такс, - она пробежала глазами списки заключённых, - Есть тут у тебя нынче особо-опасные господа? Или, может быть, что-то вовсе из ряда вон? Постой, - глаза Хло остановились на имени. Знакомом имени.

Сорквилд, Сорквилд...да где ж она его слышала?

- Эй, Нарен! Покажи мне этого, - когтистый палец резко приземлился на шестьдесят седьмой номер, Сорквилд Р' Лайх.
- А, ворюга-то, - прищуриваясь, прочёл Нарен, - Борзый щенок, пытался сбежать. Мороки с ним будет до задницы.
- Покажи мне, где камера 67, Нарен.
- Да заради бога. Пошли, Адъютант, - насмешливо проговорил надсмотрщик.

Подходя к камере, Хлое нарочно громко стала разговаривать с Нареном:

- Нарен, а сколько тебе платят за твою дерьмовую работёнку?

Нарен ничего не ответил. То ли решил, что это не её дело, то ли похвастаться было нечем.

Пятый кирпич.
Шестой кирпич.
Седьмой....погодите... а где седьмой кирпич?
Сорк тупо и напряжённо щурился в своё окно.
Кирпича было не видно.
Может быть зачадила одна из дешёвых масляных ламп  на стене и ухудшила видимость.Может быть его слезящийся глаз уже отказывался служить.Но как заключённый не вглядывался,тщательно промаргавшись,крепко  потерев веки грязными, лишёнными когтей пальцами,кирпич упорно сливался с окружающим хмурым пространством.

Седьмой должен быть.
Я же знаю, что должен быть,что  их всего девять.Значит седьмой должен быть, я точно видел что их----     д-е-в-я-ть!

Болевой шок, тухлая вода и голодовка последних дней не лучшим образом повлияли на организм снайпера.
Сознание его иногда начинало стремительно мутится,хотя самому ему казалось наоборот- что никогда ещё он так ясно не видел суть вещей.
Приближающиеся по коридору звуки разговора живо привлекли его внимание,он вслушался.
Один голос показался  ему знакомым,но дроблёный каменными стенами звучал потусторонне  и   измученный Сорк, канечно же, не признал зеленоволосую чародейку.

Зато рассудок его сделал очередное сальто мортале и ......
-Это смерть за мной.
Вот и не придётся подниматься на слабые ноги и куда то ковылять.
Как удобно они придумали.
Ведь говорят ,при развоплощении даэв просто растворяется в потоках эфира.Так зачем его куда то вести.Развоплотили тебя  и фьюююююють.........Всасываешься, одномоментно, в бесконечный мировой круговорот.
Интересно, какая она?
Сорквилд уселся ровнее, опершись на холодную стену, и уставился на дверь.
Ещё он успел подумать, что ведь эфир носится по всей Атрее, и может быть он сможет, каким нибудь воздушным  образом оказаться и возле Исхальгена...

Нарен открыл дверь камеры.

- Пожалуйте адъютант, - с издевкой в голосе произнес он.
- Сорквилд, или как там тебя, живой? - Хло спросила у темноты, затем сделала резкий шаг в темную вонючую камеру.

Нарен хмыкнул.
Хло сотворила в руке пламя в надежде хоть попытаться что-нибудь здесь разглядеть.
Зрелище было жалким: в этом тощем, грязном, побитом и воняющем теле было практически невозможно узнать пройдоху из таверны.

- Плохи дела, погляжу, - Хло попыталась слегка подправить состояние Сорка "Исцеляющим Светом", - Эй, Нарен, он у вас так тут и помереть может. Потом что, по всей Атрее кибелиски патрулировать будете?

Она вытащила из куба сильное зелье исцеления. Глаз не залечит, но хотя бы в чувство приведет.

- На, выпей эту коричневую дрянь, полегчает, - она всучила зелье в руки Сорку, от которого, казалось, осталось одно воспоминание.
Почему то Сорквилд считал, что смерть его будет кем то мужского рода.
Такое мощное , с козлиными рогами, в латах и огромным полыхающим двуручником.Или высоченный строгий анвайт,в чёрной пафосной мантии и с косой на перевес.

Небольшая фигурка,  появившаяся в проёме двери, сбила его с  толку.
А когда жёлтый огонёк осветил девичью мордашку и явные полушария грудей, у Сорка даже как то мозги на место встали.
Он машинально взял протянутый  бутылёк , и внимательней оглядел девушку.
Зелёная лужайка.
-Какая клёвая у меня проводница на тот свет,-авантюрист криво улыбнулся потрескавшимися губами.
Не зная, в какой Хло тут роли, он, по воровским понятиям, поостерёгся показывать, что узнал её.

-Полегчает на совсем уже,или вы меня подлатать хотите, что бы ещё потеху какую устроить?-он отвернул колпачок с зелья, но ещё сжимал его обоими руками, стараясь бодриться и сдерживать дрожь слабых пальцев.
- Эй, чего это ты там ему даешь? Убери, - требовательно проговорил Нарен, - Не положено.
- Пей давай, снайпер, - раздраженно велела Хло, затем повернулась в сторону Нарена, - Чего он такого натворил, что его так изукрасили?
- Пытался сбежать.

Хлое присвистнула.
- Нарен, тащи его в камеру для допросов, я его забираю.

- Точно этот? - недоверчиво переспросил надзиратель.
- Балаурскую твою мамашу, Нарен, я на идиотку похожа? - Хло метнула сердитый взгляд в Нарена.
- Эй, ребята, вытаскивай 67го. В камеру для допросов.
- Не боись, воришка, казнь откладывается, - добродушно проговорила Хло, похлопав Сорка по плечу.
Она уже твердо решила, кого вытащит из тюрьмы сегодня. Но сначала было необходимо уладить формальности.

Сорк не заставил себя уговаривать,и в два глотка опустошил флакон.
Его кровоточащие раны  быстро затянулись,даже отёк вокруг глаза немного спал.

Узник молча позволил надеть на себя наручники.Подталкиваемый стражниками, он  шагал по коридору за Хло и пытался вообразить, что могли значить её слова.

В камере, куда его привели было только два стула и крепкий дубовый стол.
Направленный дружеским тычком тяжёлой руки акана охранника, Сорквилд плюхнулся на один из стульев.
Подняв на чародейку правый, здоровый  глаз,он недоверчиво ждал объяснений.
Дождавшись, пока бравые истуканы Нарена и сам тюремщик свалят из камеры для допросов, Хло достала из куба самокрутку.

Прикурила.

- Вобщем так, Сорк. Я имею полномочия вытащить тебя отсюда, но с одним условием. Получив свободу и жизнь, ты поступаешь под мое командование. Полностью. Со всеми твоими нечистыми на руку потрохами. Попытаешься сбежать - тебя отловят и кокнут. Попытаешься меня на@бать - тебя отловлю и кокну я. И сама приволоку обратно сюда за шкирку. Так что выбирай, либо мы с тобой сейчас уходим отсюда с железной договоренностью о том, что ты теперь - мой легионер, либо ты продолжаешь гнить здесь в плесени и дерьме. Вопросы? - она многозначительно уставилась на покоцанного Сорквилда.

-Пить чего нибудь есть?

В голове у Сорка крутилась целая мельница вопросов, но сейчас этот казался ему самым важным.

- Могу предложить только бренди, - Хло достала из куба флягу и протянула воришке, - На голодный желудок в твоем дрянном состоянии может нехило дать по шарам с пары глотков, так что без фанатизма, дружок.

Затем она присела на стул напротив, откинув полы плаща. Выжидающе вперилась взглядом в снайпера.
По шарам дало с первого, но Сорк жадно отпил ещё пару.
Раскалённый песок, которым казалось засыпаны его рот и горло, начал плавно утекать, а в голове появилось ощущение, буд то там крутится юлой маленький эфирный вихрь.

Сорк передёрнулся весь, с ног до головы, и,шумно вздохнув протянул фляжку  владелице.

- Ненавижу плесень,-вор состроил сокрушённую гримасу, насколько позволяла его битая физиономия,-Давай сюда твой железный договор.
- Хороший мальчик, - Хло удовлетворенно кивнула снайперу и протянула контракт, который извлекла из куба, - Читать умеешь, надеюсь?
От "мальчика" Сорквилда перекосило хуже, чем от тёплого бренди.
Его до дрожи бесило любое сюсюканье, будь оно искренним или шутливым.
Выёживаться, однако, был явно не момент.

-Умею,-буркнул Сорк,взяв листок и пробегая его взглядом.
- Раз ты выбираешь жизнь...и относительную свободу, ставь свою закорючку и пошли отсюда, - Хло протянула Сорквидлу перо.
-Вот и повезло,- пробормотал Сорк, расписываясь внизу страницы.
Улыбнувшись так кровожадно, как только у нее получилось, Хло убрала контракт в куб.

- Добро пожаловать в жизнь обратно, Сорк. Но учти, второго раза не будет.
Она поднялась со стула, воткнув бычок в расщелину между досками стола, и направилась к двери. Звонко долбанув по ней пару раз, она громогласно позвала:
- Эй, Нарен, отцепляй парнишку, мы уходим.