Война – это страшно. Война – это боль и смерть, грязь и покалеченные судьбы. Когда война длится годами, в стране наступает разруха. Голод и нищета поселяются в разорённых землях, а злоба и жестокость в сердцах. Но когда война длится столетиями… Мир просто привыкает.
Крестьянин, выходя в поле, прихватывает с собой старенький ржавый меч, заряженный арбалет лежит в корзине поверх грязного белья у идущей к реке прачки. В кабаке мужики за кружечкой эля сетуют на погоду и сварливых жен,а то, что давеча соседского мальчишку пернатые в лесу прирезали, так это бывает – нечего по лесам шастать, когда дома работы полно. Жизнь продолжается, жизнь идёт своим чередом.

Микель стоял у окна, подслеповато щурясь, и перебирал наконечники, отлитые с вечера. Оконце было грязным и света давало мало, но кузнецу и не надо было видеть – пальцы лучше глаз находили изъяны в маленьких кусочках гранённой стали и отправляли одни наконечники в корзину, вторые в ящик с ломом на переплавку. Завтра эту корзинку заберёт посыльный из Фасерты и вскоре маленькие стальные жала будут со свистом рассекать воздух, неся смерть на своём острие. Асмодианину, риварцу или обычной болотной рефисме, не успевшей юркнуть в камыши, удирая от охотника. Стали всё равно. Да и ковавшему её кузнецу тоже – он получит свои несколько медяков и спустит в ближайшей корчме.

В дверь постучали. Коротко и небрежно, а мгновенье спустя дверь распахнулась с возмущённым скрипом.
-Кого там несёт нелёгкая… - Микель оглянулся и недовольно посмотрел на застывшую в пороге девушку.
После залитой ярким солнцем улицы, полутьма кузни казалась непроглядной и гостья замешкалась, давая глазам время привыкнуть.
-Ты кузнец?- голос прозвучал устало и равнодушно. По сути, она не спрашивала, кем же ещё мог быть  молодой кряжистый мужчина в кожаном фартуке стоящий посреди кузни.

Яркий свет за спиной гостьи не давал рассмотреть её, обрисовывая лишь укутанный плащом силуэт.  Ростом она была едва по грудь Микелю, стройная, но довольно крепкая. Говор у неё был нездешний, а за плечами виднелся круглый щит.
-Ну я. Чего надыть?- Микель оторвал взгляд от девицы и продолжил прерванное занятие. Подумаешь  – малолетка отцовский щит упёрла, да и подалась приключений на свой зад искать. Молодые они такие – всем им романтику да приключения подавай. А ещё сверкающие снежной белизной крылья да бессмертие – куда ж без этого. Да вот только крыльев на всех не хватает.

-Кузня твоя нужна… В аренду,- девушка сняла с пояса кошель и подбросила на ладони. Внутри негромко звякнули монеты.
Микель снова поднял взгляд, в котором зажегся слабый огонёк любопытства и осмотрел девицу более внимательно. Теперь он заметил, что обута она в тяжелые латные сапоги, из-под плаща тускло поблёскивают воронённые пластины доспеха, а под капюшоном видимо скрывался шлем – уж очень странно заламывалась ткань. Нет, на оборванную беспризорницу девушка не тянула. Даэв? Нечасто, но ведь случалось так, что длань богов касалась благословением и детей. Незавидная, надо сказать, судьба – на века остаться вечным ребёнком. Ребёнком-воином, ибо нет у даэвов другой судьбы, как нести смерть.

-Для чего это тебе моя кузня? – в голосе кузнеца появилась настороженность, но взгляд то и дело прилипал к туго набитому кошельку . Микель даже не сразу осознал, что пальцы девушки, затянутые в перчатки были намного длиннее чем положено.
-Мне сказали – ты не станешь болтать попусту. Возьми деньги, тут более чем достаточно, посиди в трактире… К утру меня здесь не будет.

Кузнец понимающе хмыкнул и стал развязывать тесёмки фартука. Он давно научился не задавать лишних вопросов, когда ему предлагали деньги. Кузня его стояла за селом, у самой кромки леса. По большей части Микель ковал серпы да мотыги для селян, иногда из ближнего гарнизона заказывали оружие. Но порой доводилось ему брать заказы и у крепких парней, на стражников совсем не похожих. Болтали они мало, а платили хорошо и кузнеца это устраивало. Но кузню внаем у него ещё никогда не просили.
-Ну что ж, будь как дома…- улыбнулся Микель передавая девушке фартук и принимая увесистый кошелёк, после чего не оглядываясь вышел на улицу.

На дворе стояла осень, пока ещё тёплая и солнечная. Урожай уже был убран и в людной корчме стоял гул словно в улье. Микеля встретили радостно, зазывая присесть и выпить с ними сразу из-за нескольких столов. Что ни говори, а кузнец – не последний человек в деревне. Тем более хороший кузнец. Микелю такое отношение льстило, но совсем чуточку. Он был ещё достаточно молод – чуть больше тридцати и где-то в глубине души ещё теплилось то мальчишеское чувство, когда похвала рождает одновременно смущение и гордость. Поздоровавшись со всеми, он подсел к одному из столов, но мысли то и дело возвращались к кузне и странной девушке. В конце концов, после четвёртой или пятой кружки он поднялся и пошел к выходу. Товарищи проводили его недоумевающими взглядами, но останавливать не стали.

Ещё на подходе к кузне Микель услышал звонкие удары молота, чему немало удивился. Последнее, что он мог предположить, так то, что кузню будут использовать по прямому назначению. Он осторожно подошел к окну и попытался заглянуть внутрь, но не смог увидеть ничего, кроме неясных теней – окно было слишком грязным. Тогда, дождавшись очередного удара молота, он толкнул рассохшуюся деревянную створку, которую никогда не запирал. Звон металла заглушил скрип. Но ещё громче стучало его собственное сердце. Он чувствовал себя зелёным юнцом, подсматривающим  в чужие окна и ежесекундно рискующим быть пойманным. Зачем это делает, он сейчас даже не задумывался.

У горна стояла та самая девушка. Тяжелый кузнечный молот в её руке порхал как пушинка, опускаясь на наковальню размеренно и точно, в каждом её движении читалась уверенность. Теперь она была без плаща, а в кузне было достаточно света, чтоб её рассмотреть. 
-Неджакан-заступник… северянка,- растерянно прошептал Микель, не отрывая глаз от изгибающихся серпами рогов, заострённых ушей, от мочки и до самых кончиков унизанных колечками серёжек, длинного, напоминающего конский, хвоста. Смолисто-черные волосы девушки были собраны в небрежный пучок, но несколько прядей выбилось и падало на железную полумаску, закрывающую правую часть лица от виска до середины щеки.
Девушка в последний раз ударила молотом и сунула заготовку в пылающие угли.

-Ты до утра там под окном торчать собрался или, может, уже зайдёшь?
Микеля словно кто по затылку огрел, по спине пробежал холодок, а в горле разом пересохло. Чем он себя выдал? Ещё не поздно было убежать, позвать на помощь… На негнущихся ногах он обошел кузню и толкнул дверь. Девушка даже не оглянулась, всецело поглощённая работой.  Да что же это? Он взрослый сильный мужчина цепенеет перед пятнадцатилетней девчонкой. Хотя, кто знает, сколько ей на самом деле – сто, двести, а может и вся тысяча? У даэвов нет возраста. Они, словно муха в янтаре, застывают навечно в том облике, в котором застало их перерождение.

-И что теперь? Убьешь меня?- взгляд Микеля прикипел к трёхдюймовым когтям асмодианки. В голове почему-то мелькнула несуразная мысль: «Как же она молот держит?»
-Если б побежал…- северянка досадливо поморщилась,- Я не убиваю людей без нужды.
Микеля вдруг пробрала злость, кулаки непроизвольно сжались. Его, словно щенка, ткнули в то, что он обычный смертный, существо второго сорта. Пальцы зазудели от нестерпимого желания свернуть эту тонкую, кажущуюся такой хрупкой шею. Он уже сделал непроизвольный шаг вперёд, поднимая руки.
-А вот это ты зря…- левый глаз девушки полыхнул алым, правый наглухо скрывала железная полумаска,- Хочешь умереть как герой, пав в неравном бою с темнокрылым? Красиво, но глупо. Твоя жизнь и так слишком коротка, зачем сокращать отпущенный тебе срок ещё больше?
-Думаешь, вы пернатые лучше нас, потому что бессмертны?- голос, полный обиды, сорвался на крик.
-Бессмертны?- в ранее бесцветном голосе зазвенела сталь,- Мы более смертны, чем любой из вас. Человеку отпущена лишь одна смерть, нам же суждено умирать сотни тысяч раз. Когда ты умрёшь – ты обретёшь покой в потоке эфира, я же восстану у кибелиска лишь для того, чтоб вскоре опять напороться на драканий меч или сгореть в призванном магами огне. Поэтому да, я лучше чем ты! Переступив через память о том, как больно умирать, я продолжаю сражаться. А ты бы смог?

Михель попытался представить, как его накрывает волной магического огня и вздрогнул. Кулаки кузнеца разжались сами по себе, голова поникла – он никогда не думал об обратной стороне так называемого «бессмертия» даэвов. Он уже совсем другим взглядом посмотрел на металлическую пластину на лице девушки и виднеющиеся из под неё шрамы.

-А теперь, если ты закончил болтать, можешь встать к мехам.

Какое-то время они работали молча, в кузнице слышался только звон ударяющего по наковальне молота и треск углей.
-Ну вот и всё…- девушка сунула меч в чан с водой, раздалось шипение и кузня наполнилась клубами пара.
Микель залюбовался муаровым узором на голубоватом металле. Раньше ему никогда не доводилось видеть настоящий булат, секрет изготовления которого всегда держался в строжайшей тайне и передавался от отца к сыну. Северянка тем временем достала из мешка рукоять старого меча, с обломанным у самой гарды клинком и принялась разматывать кожаную обмотку. Потом достала нож и выковыряла из крестовины крупный молочно-голубой опал, явно намереваясь вправить его в новый меч.

-Ты должна научить меня,- кузнец вдруг поднял на девушку полный решимости взгляд,- научи меня ковать такие же мечи!
-Совсем спятил?- кажется, впервые за всё время северянка улыбнулась, обнажив острые как иголки клыки. Увидев их, Микель непроизвольно дёрнулся, но тут же забыл об этом.
-Я отдам всё, что у меня есть, я успел скопить немного…- он проглотил остаток фразы, увидев, как девушка резко поднялась и шагнула к нему.
-Мне не нужны твои гроши. Да и до рассвета осталось всего ничего. Мне пора уходить.
На миг он задумался, а потом решительно тряхнул головой и сжал кулаки:
-Тогда я пойду с тобой!
-Куда? В Асмодею? Нет, ты точно умом тронулся.
-А хоть бы и так! Я хочу стать мастером, а не просто деревенским кузнецом. Много лет я копил деньги, чтоб отправится на учёбу в Элизиум…
-Вот и отправлялся б туда.
-Я состарюсь раньше, чем накоплю нужную сумму…- Микель поник и опустил голову.
-Ты элиец, смертный… Тебе не выжить в Асмодее,- девушка старалась говорить мягко, убеждая не то Микеля, не то саму себя – ей и правда стало жалко этого парня. Но тот уже, кажется, всё для себя решил, а почувствовав колебания в голосе асмодианки, намерился идти до конца.
-И что тебе в кабаке не сиделось… Звать то тебя как?
-Микель.
-Дурак ты, Микель…- девушка обречённо вздохнула,- собирайся, путь неблизкий предстоит. Да оденься потеплее – в Белуслане морозы такие, что тебе и не снилось. Меня, кстати можешь звать Лас.

Парень, обрадовавшись, бросился было к дверям, но девушка осадила его, слегка поморщившись:
- Можешь так не торопиться - у меня тут остались кое какие дела незаконченные в Аджотуране… К вечеру вернусь. Надеюсь.
-Ты что, в одиночку туда собралась? Там же балаурами кишмя кишит! Что ты вообще там забыла?
-Раз собралась, значит надо,- коротко отрезала Лас, пресекая дальнейшие вопросы,- Жди на закате у риварской заставы. Если не передумаешь…

Обнаружив Микеля в условленном месте на закате, Лас вовсе не удивилась. Ещё утром она поняла, что решения кузнец не изменит, потому просто кивнула, дав знак следовать за ней. До разлома добирались молча. Микель боялся неосторожным словом спугнуть удачу, а Лас всё пыталась понять, какого хомбеля тащит с собой этого смертника.
Но вот впереди замаячил радужный пузырь портала. Девушка шагнула в него не раздумывая, уж сколько их было на её веку, а вот кузнец замешкался – пока это всё казалось нереальным, словно сон, но стоит сделать шаг и пути назад уже не будет. Волевым усилием Микель отбросил последние сомнения и шагнул в разлом.
Ноги сразу же по колено увязли в сугробе, холод пронизывал насквозь, мгновенно вытягивая из тела драгоценное тепло. Вокруг царили сумерки, но из-за снега было достаточно светло. Портал, из которого они вышли, находился высоко в горах, а внизу раскинулся городок с крепостью, врастающей в скалу.
-Это и есть Белуслан?- спросил Микель стараясь перекричать ветер.
-Нет, это всего лишь Авилькимия, форт риварцев. Надеюсь, ты не боишься летать.

Не дожидаясь ответа, девушка подхватила Микеля и сиганула с обрыва, уже в падении расправляя крылья. Элиец захлебнулся криком, обмирая от ужаса и восторга, от бьющего в лицо ледяного ветра с хлопьями колючего снега и стремительно несущейся навстречу земли. Но вот Лас поймала крыльями поток и их снова швырнуло вверх, унося к дальней цепочке скал.

Когда они приземлились, Микель упал на четвереньки, уткнувшись лицом в снег и всё ещё не веря, что под ногами снова твёрдая земля. Лас не стала его торопить, дав немного отдышаться.
-Ну что, пошли?- с улыбкой спросила она, когда парень таки поднялся на ноги,- дом уже недалеко, вон в той долине.
Кивнув, девушка указала направление. Дальше спускались уже пешком – Лас решила, что на сегодня с Микеля уже хватит полётов. Уже почти спустившись в долину, они повстречали парочку охотников из селения Снежного Хвоста. Микелю раньше не доводилось не то что встречать, а даже слышать об оборотнях северных земель, потому на заросших шерстью существ, напоминавших больших, прямоходячих кошек он пялился с нескрываемым любопытством, позабыв даже про лютый холод и почти отмороженные пальцы.
-Это оборотни,- Лас понимающе улыбнулась,- Пошли, ещё успеешь на них насмотреться, дом вон за тем склоном.
Вскоре они и правда вышли к небольшой двухэтажной усадьбе с несколькими примыкающими строениями, в одном из которых намётанный взгляд Микеля узнал кузню.
-Это всё твоё?- элиец оторопело перевёл взгляд на северянку. Он, конечно, знал что даэвы не бедствуют, но и не подозревал, что они могут позволить себе такой размах.
-Ага, как же,- Лас искренне расхохоталась,- это «обитель» легиона, но не переживай – тебя не обидят. Добро пожаловать в Пристань Пороков…